Глава 5. Главный подозреваемый.

в разделе
Биография Босуэлла (продолжение)

Для того, чтобы попытаться раскрыть преступление, необходимо найти мотив для его совершения. Был ли он у Босуэлла? Многие современники и потомки были склонны искать этот мотив в любовных отношениях, которые связывали королеву и фаворита: Мария мечтала соединиться с любовником, а Босуэлл стремился стать супругом правительницы и получить корону. Очевидно, что законный муж мешал этим планам.

Мария Стюарт и граф БосуэллМария Стюарт и граф Босуэлл

Историю страсти Марии к Босуэллу красноречиво изложил в своем романе Стефан Цвейг, основывая свою версию на анализе «писем из ларца». Однако подлинность писем не является доказанной. Более того – большинство современных ученых считают эти бумаги подделкой. Существуют ли еще какие-либо убедительные доказательства существования любовной связи между Марией и Босуэллом в период времени, предшествовавший убийству? Ответ – нет. Если обращаться к свидетельствам современников (в том числе упомянутым рассказам Леннокса и Балфура), то они окажутся датированы более поздним периодом и неизменно пристрастны. Е. Черняк в книге «Тайны Англии» пишет: «Весьма показательно, отмечал немецкий историк Г. Кардаунс (Кардаунс Г. Свержение Марии Стюарт. Кёльн. 1883), что не сохранилось буквально ни одного указания на страсть королевы к Босвелу, которое восходило бы к лету и осени 1566 года. Если же отбросить свидетельство писем, то известно лишь, что Босвел пользовался большим весом при дворе и доверием королевы во второй половины 1566-го и начале 1567 года». (с) Е. Черняк, «Тайны Англии».

Существует лишь несколько фактов, которые могут косвенно указывать на присутствие связи и плана убийства, составленного любовниками. Один из этих фактов - восстановление прав католического архиепископа Сен-Эндрюсского Джона Гамильтона, которых его лишили в предшествующие годы. Это было сделано Марией явно с той целью, чтобы иметь возможность развестись с Дарнлеем. Возможно, королева рассчитывала также оформить развод Босуэлла с его женой. Впрочем, каждый шаг Марии, осуществленный до убийства, может быть прочтен с совершенно противоположной оценкой. Е. Черняк отмечает: «20 января 1567 года в письме своему стороннику архиепископу Бетону в Париж королева упоминает о слухах, что Дарнлей в сообществе с несколькими лордами собирается короновать ее малолетнего сына и править от его имени. И в этот же самый день королева отправляется из Эдинбурга в Глазго, чтобы привезти оттуда больного мужа в столицу. Не очень правдоподобно, чтобы королева согласилась взять на себя роль приманки, с помощью которой заговорщики стремились заманить Дарнлея в Эдинбург. «Искренен ли был этот неожиданный переход от отвращения к трогательному участию, от ненависти к доброму согласию»? — задавал вопрос французский историк М. Минье и отвечал: «Невозможно верить этому, если принять в расчет, что смерть Дарнлея, последовавшая чрезвычайно трагически через несколько дней, не причинила ей никакой печали, не оставила в ней ни малейшего сожаления, не внушила ей чувства мести, не заставила принять никаких судебных мер; если обратить внимание на то, что в то самое время, как она, по-видимому, примирилась с мужем, ее преступная связь с Босвелом продолжалась и что вскоре после того она сделалась женой этого отважного убийцы ее мужа». «Если Мария намеревалась убить Дарнлея, почему она не попыталась это сделать в Глазго руками своего доктора, а положилась на такой неверный способ, как взрыв здания в столице?» — возражал Л. Меневаль (Меневаль Л., Правда О Марии Стюарт. Париж. 1877). С другой стороны, утверждение защитников Марии, что ею двигала жалость к больному мужу, тоже вряд ли способно кого-либо убедить, если вспомнить предшествовавшие этому отношения между супругами. Вероятно, объяснение можно найти в упорно ходившем слухе, что Мария снова должна была стать матерью и необходимо было узаконить ожидавшегося ребенка». (с) Е. Черняк, «Тайны Англии».

Если принимать во внимание эту информацию о беременности королевы, то она может объяснить цель примирения, которое состоялось между Марией и мужем накануне убийства. Здесь можно увидеть и косвенное указание на любовную связь с Босуэллом. Но бесспорных и точных сведений, указывавших на существование этой связи до убийства, нет.

И все же можно предположить, что граф действительно был тайным любовником Марии и желал смерти законного короля, надеясь обрести трон. В таком случае, у него был мотив для убийства. Но насколько нужно было графу это громкое преступление? Босуэлл знал о неизлечимой болезни Дарнли – сифилисе. Он понимал, что смерть мужа королевы – вопрос времени. При таком естественном исходе Мария стала бы законной вдовой, и путь к новому браку оказался бы свободен. Почему убийца Дарнли не стал ждать естественной смерти? Почему он так спешил? Почему он не предпочел использовать для преступления наиболее безопасные, тайные способы умерщвления – например, яд? Отравить короля, о тяжелой болезни которого знало все общество, и выдать эту смерть за естественную – почти идеальный план убийства. Почему возникла необходимость в организации столь сложного преступления, как подрыв целого здания?

Ответ очевиден для многих историков: потому что целью убийцы являлся не только Дарнли, но и сама королева. Мог ли Босуэлл желать смерти женщины, через которую рассчитывал получить власть? Разумеется, нет. При рассмотрении этой версии единственный мотив Босуэлла исчезает. Кто, в таком случае, мог быть главным организатором преступления?

Смерти короля желали многие влиятельные лорды – Меррей, Мейтленд, Мортон, Дуглас. Некоторые из них хотели отомстить Дарнли за предательство, совершенное после убийства Риччо. Другие рассчитывали на захват власти. В этой ситуации Марию Стюарт надлежало тоже устранить: она выполнила свою основную функцию и родила наследника. Наличие законного, но несовершеннолетнего короля давало шанс получить титул регента (в дальнейшем так и произошло – регентом был Меррей, затем Мортон). Именно у этих господ были самые веские мотивы для совершения убийства. Что же касается Босуэлла, то он был злейшим врагом Меррея, Мейтленда и многих других. Можно предположить, что его заговорщики тоже стремились устранить – если не при помощи взрыва, то при помощи событий, последовавших бы за убийством. Вся ответственность за преступление перед лицом общественности была возложена на Босуэлла и королеву. В итоге Мария была свергнута, а граф потерял свободу.

Существует версия событий, согласно которой Дарнли попался в свою же ловушку. Он имел мотив для убийства Марии, ибо тоже мог рассчитывать на правление от имени короля-регента при маленьком сыне. У этой теории есть свои подтверждения: например, тот факт, что Дарнли сам выбрал в качестве резиденции заброшенный и холодный Кир-о-Филд, по своим данным совсем не подходящий для проживания физически больного человека. Кроме того, есть косвенные указания на то, что Дарнли знал о готовящемся взрыве. Труп его слуги Тейлора нашли в саду, на теле была верхняя одежда. Рядом лежали вещи, которые слуга явно успел вынести из дома для того, чтобы отдать хозяину – стул и халат. Это наводит на мысль о том, что при пробуждении слуга почувствовал запах дыма. Он подумал, что начинается пожар и стал собирать вещи. Видимо, Тейлор не спешил, потому что не знал о порохе, хранящемся в доме. Дарнли, напротив, выскочил в окно в одной ночной рубашке, так как опасался немедленного взрыва.

Эти факты позволяют предположить, что король сам подготовил средство преступления. Он знал, что Мария собирается ночевать в доме (как она уже делала раньше) и рассчитывал бежать до взрыва, который уничтожил бы дом. Но королева, несмотря на протесты мужа, уехала в Холируд. Предположительно, она получила предупреждение об опасности от Мейтленда. Возможно, именно эту опасность она обсуждала с Босуэллом и Траквайром по возвращении из Кирк-о-Филд. План Дарнли по уничтожению Марии провалился, но кто-то решил направить оружие против самого нападавшего. Вероятно и то, что разные группы заинтересованных в преступлении лиц действовали совместно, добиваясь различных результатов.

Однако результат был один: Мария Стюарт осталась жива, король умер. Громкое политическое убийство привлекло к Шотландии взгляды всего мира. В центре подозрений оказалась прежде всего сама королева, а также ее фаворит. Кто бы ни стоял во главе загадочного преступления, последствия его оказались катастрофическими для Марии и чрезвычайно выгодными для оппозиционных ей лордов, которые смогли максимально использовать сложившееся положение в своих целях. Фаворит королевы стал «главным подозреваемым».

Граф Босуэлл прибыл на место преступления одним из первых. Это объяснялось тем, что он исполнял должность шерифа Эдинбурга и обязан был возглавить расследование. Он отдал распоряжение о пересенении тела Дарнли в дом провоста (позже тело было отправлено в Холируд для подготовки к погребению). Утром 10 февраля граф принимал участие в тайном совете, где было составлено официальное сообщение о событиях роковой ночи. Затем была создана комиссия по расследованию преступления, в нее вошли Босуэлл, Аргайл и Джеймс Мюррей. Были получены показания свидетелей. Мария назначила цену вознаграждения за содействие в поимке преступников – 2000 фунтов. Каковы были чувства королевы в этот момент? Она не могла не понимать, что помилование убийц Риччо стало смертным приговором для Дарнли. Но к моменту смерти мужа Мария предпринимала попытки примирения с ним. Это было лишь логической попыткой улучшить собственное положение. Возможно, королева действительно ждала ребенка и пыталась избежать публичного позора, стремясь хотя бы формально узаконить его рождение. Но в ее роль убийцы трудно поверить, потому что женщина, хладнокровно задумавшая и совершившая преступление, не могла не предвидеть его результатов. Мария же после смерти Дарнли оказалась в ситуации полной потери контроля над происходящими событиями. Ее письма и действия, предпринятые в тот период, свидетельствуют о сильном психическом потрясении. Королева несомненно подозревала о существовании угрозы жизни Дарнли, но не представляла себе того, что убийцы осмелятся действовать так решительно. Также она осознала опасность собственной гибели. Ее нерешительность, которая была проявлена в вопросах следствия, объясняется тем, что она знала имена убийц, но открыть их означало бы лишиться всех главных советников (и, возможно, выявить свое мнимое или явное соучастие). Даже Леннокс, отец погибшего короля, опасался форсировать расследование. Возможно, он боялся того, что Мария слишком информирована об участии самого Леннокса в заговоре Дарнли против королевы.

Личность погибшего короля, вопреки прижизненной ситуации, оказалась очень популярной после смерти. Дарнли изображали как смиренную жертву, чья честь была поругана нечестивой супругой, а жизнь отобрана жестоким прелюбодеем. Уже через неделю после убийства в Эдинбурге стали появляться плакаты, на которых стояли имена убийц. Вряд ли их действительно мог написать запуганный народ, как полагал Цвейг. Следы неведомых обличителей вели во дворец. Возможно, во главе пропаганды стояли лица, которым была выгодна дискредитация Марии Стюарт и Босуэлла - отец Дарнли, лорд Леннокс, или граф Меррей. Существует предположение, что в деле был замешан и член комиссии по расследованию, Джеймс Мюррей. Именно ему приписывают идею создания знаменитого рисунка «русалка и заяц». Эта карикатура появилась на улицах города спустя месяц после преступления. Рисунок символически обличал преступную любовную связь Марии и графа. После появления этого плаката Джеймс Мюррей исчез. Он был объявлен в розыск, но так и не найден.

Имя Босуэлла упоминалось в плакатах неоднократно. Граф стал появляться в городе в сопровождении пятидесяти вооруженных человек. Другим лицом, часто упоминаемым в связи с убийством, был Балфур, который тоже имел личную охрану. В обществе ходили слухи о скорой смерти жены Босуэлла, Джанет. Она действительно была серьезно больна, что дало повод для подозрений в отравлении. О возможности брака между Марией и графом упоминал уже в марте английский посол в Париже. Тайные и явные враги – в том числе Меррей – понимали всю шаткость положения фаворита. Лорды Меррей, Мортон, Линдсей, Аргайл и Атолл стали обьединяться и готовить почву для нового заговора. Отец Дарнли, лорд Леннокс, потребовал от Марии Стюарт немедленного расследования и ареста главного подозреваемого.

Уже к концу марта появились явные слухи, что Босуэлл собирается вступить в брак с королевой и что согласие родственников леди Хантли на ее развод получено. 12 апреля 1567 года граф был вызван в суд по делу об убийстве короля. Чтобы обеспечить себе безопасность, он ввел в Эдинбург 4 000 вооруженных людей. Осторожный Меррей, предвидя осложнение ситуации, покинул Шотландию и уехал во Францию.

Утром в день суда в город прибыл посланец с письмом от Елизаветы Английской. Ему было отказано в аудиенции под предлогом, что Мария Стюарт не будет вести прием до завершения суда, а в настоящий момент королева отдыхает. Но она появилась в окне и позволила себе кивком головы попрощаться с Босуэллом, отбывающим на суд.

Судебное заседание длилось до семи вечера. Обвинителем выступал лорд Леннокс. Он не появился в суде и слуга от его лица просил перенести слушание на месяц. Однако суд ознакомился со свидетельствами переписки между Марией и Ленноксом. В ходе разбирательства доказательства вины Босуэлла были признаны недостаточными, и суд присяжных оправдал графа. Этот вердикт всегда вызывал неоднозначные оценки. Джордж Бьюккенен писал: «там заседали судьи, призванные для оправдания, а не для суда». Однако трудно назвать всех присутствовавших заведомыми сторонниками Босуэлла. Четверо заседателей - Роберт Питкарн, Джеймс Мак Гилл, лорд Линдсей и Гарри Балново - были англофилами, настроенными против графа. Другие члены суда - Ротс, Бойд, Сэмпил, Харрис, Форбс, Гамильтон (брат Аррана) и даже Огильви (бывший возлюбленный Джейн Гордон, графини Босуэлл) – имели достаточно причин для личной ненависти к подсудимому. Если у суда и были тайные мотивы для оправдания графа, то это была явно не личная симпатия. Стефан Цвейг выражал мысль, что судьями, возможно владел страх (4000 вооруженных солдат в городе – немалая сила). Лорд Леннокс, узнав о приговоре, бежал в Англию.

После суда граф Босуэлл попытался восстановить упавшую репутацию. Он объявил, что потребует дуэль от всякого, кто обвинит его в убийстве короля. Но анонимные плакаты появились снова, призывая к свержению графа и указывая новые имена пособников. В ответ был созван парламент, который официально подтвердил результаты суда над Босуэллом.

19 апреля граф организовал в Холируде пышный прием, на который были приглашены многие знатные дворяне. После пиршественных возлияний Босуэлл предложил гостям подписать договор, согласно которому они давали обязательство защищать графа перед лицом опозоривших его врагов и (что более важно) поддерживали его кандидатуру на роль супруга королевы. Бумагу заверили девять лордов, восемь епископов и семь баронов. Мортон и Аргайл были в числе подписавших.

Этот бонд был овеян многочисленными слухами и легендами. Основные из них гласили, что подписание состоялось не в Холируде, а в таверне, окруженной солдатами графа, готовыми расправиться с несогласными. Эти слухи появились спустя полтора года после появления документа, когда перечисленные там люди ощутили необходимость оправдания.

Мортон и его союзники знали, зачем они подписывали этот документ. Меррей все еще рассчитывал на захват власти. Он находился в Лондоне, но его согласие незримо стояло на бонде. Все, кто поддерживал Меррея, понимали, что брак Босуэлла и Марии Стюарт позволит сокрушить их обоих.

Вероятно, это понимал и сам Босуэлл. Одна из возможных причин, по которой он шел на этот брак – стремление спасти себя. Он мог бы бежать во Францию, как уже однажды сделал, но сейчас это означало бы отдать власть (как и обессиленную королеву) в руки врагу - Меррею. Очевидно, что граф рассчитывал попытаться удержать Марию от краха, спасая и самого себя тоже. Возможно, королева в тот момент желала достичь брака с Босуэллом любой ценой. Для этого могло быть много мотивов – любовное чувство, желание узаконить ожидаемого ребенка, надежда, что сильный и верный мужчина поможет ей удержать власть.

В этот период Босуэлл сопровождал Марию при поездке в Сетон. Там он попросил руки королевы. Согласно ее личным словам, он получил отказ. Однако многие исследователи полагают, что это ложь.

12 апреля 1567 года Мария отправилась в Стирлинг, чтобы навестить сына. Это был частный визит, и королеву сопровождали тридцать человек во главе с Хантли, Мейтлендом и Мелвилом. Она собиралась вернуться в Эдинбург 23 числа, но планы расстроило плохое самочувствие. Мария вынуждена была остановиться в придорожном доме. Там она почувствовала себя лучше и проложила путь, остановившись для ночевки в замке Линлитгоу. На следующее утро королева и ее свита направились в Эдинбург, но были перехвачены на пути отрядом из 800 человек, во главе с графом Босуэллом. Он остановил кавалькаду, предупредил Марию, что ее жизнь в опасности и потребовал, чтобы королева немедленно проследовала за ним. Один из охранников Марии попытался вмешаться, но ему дали понять, что проблему предпочитают решить мирным путем. Свита проследовала вместе с Босуэллом в замок Данбар. Королева отправила в Эдинбург одного из своих слуг - Джеймса Бортвика - для того, чтобы сообщить о происшествии. Он прибыл в город и ударил в набат. В Эдинбурге поднялся переполох, но никто из жителей не предпринял попытки вмешаться в события. К полуночи Мария и вся ее свита оказались в замке Данбар на положении «заложников» графа. Королева, плененная мужчиной с целью применения физического насилия, отныне была обесчещена в глазах общества. Она могла восстановить свою честь, только выйдя замуж за насильника.

Этот знаменитый план «захвата» был отчаянным. Невозможно предположить, что Босуэлл мог «похитить» Марию и всю ее свиту без согласия королевы. Планируемое «похищение» даже не было абсолютной тайной, поскольку два человека упоминали об этом еще за несколько дней до события - Леннокс и Керкалди. Последний писал Бедфорду, что Мария готова разыграть спектакль. Что побудило королеву к участию в столь постыдном и сомнительном действии? Возможно, любовное чувство к графу и отчаянное стремление выйти за него замуж. Королева понимала, что в сложившейся ситуации она не может законно выбрать себе в мужья человека, которого считают главным убийцей короля Шотландии. Однако если отбросить мотив чувства, то можно предположить, что Мария увидела здесь единственную возможность противостоять Меррею. Также «похищение» хотя бы формально снимало с королевы ответственность за вступление в столь постыдный брак. Как бы там ни было, но Босуэллу не пришлось долго склонять Марию к замужеству, - уже в субботу его жена подала на развод.