Часть 5 - Смерть Дарнли: версия Джона Уотса де Пейстера

в разделе

Де Пейстер подвергает сомнению показания Хепберна и Хея. Историку кажется невероятным, что Босуэлл мог покинуть поместье сразу после взрыва и успеть за полчаса вернуться в Эдинбург (расстояние между Холирудом и Кирк-о-Филд равно трем милям). Де Пейстер утверждает: это было бы возможно лишь при условии, что Босуэлл и его сообщники покинули обреченный дом сразу после того, как подожгли запал. Однако известен факт – Мария Стюарт и ее свита покинули Кирк-о-Филд в 11 вечера, а уже в 11. 30. Королева была в Холируде. Если эта дорога заняла полчаса, то почему Босуэлл и его слуги не могли потратить на свое возвращение столько же времени? Возможно потому, что они не использовали лошадей и двигались к поместью пешком, не желая производить лишний шум, который мог бы испугать короля.

Особенно важна вторая деталь, отмеченная Де Пейстером. Показания всех сообщников Босуэлла сходятся в одном – покинув Кирк-о-Филд, они были уверены, что король погиб от взрыва. Этот факт рассматривают многие авторы. Немецкий историк Эрнест Беккер подчеркивает в книге «Мария Стюарт, Дарнли, Босуэлл»: «Гипотеза, что ни Босуэлл, ни его люди не принимали личного участия в убийстве Короля, находит свое подтверждение в чрезвычайно примечательном факте, согласно которому все люди Босуэлла, которые были казнены по обвинению в убийстве Дарнли, неоднократно объявляли перед смертью и под присягой, что они ушли из Кирк-о-Филд в полной уверенности в том, что Король погиб от взрыва».

«Убийцами Короля не были ни Босуэлл, ни трое его слуг; факты указывают на Мортона, королевского кастеляна Уитингэма и Арчибальда Дугласа с его слугами Биннингом и Томасом Гернером – они и были теми тремя неизвестными мужчинами, которых опознал Поури» - пишет Де Пейстер. Историк полагает, что роль Босуэлла и его слуг в преступлении сводилась к проведению взрыва и наблюдению за домом с той стороны, откуда порох был помещен в здание. Пока граф и его сообщники занимались подготовкой взрыва, Дарнли бежал из дома и погиб в саду, будучи задушенным неизвестным убийцей или группой убийц.

Опровергая вину Босуэлла, Де Пейстер отмечает: «Возможно ли представить, что в шестнадцатом столетии некие высокопоставленные лица, обладавшие большим мастерством в организации заговоров, передали выполнение такого предприятия единственному дворянину с шестью последователями?

В случае, если события развивались бы не по плану, король мог вступить в отчаянную борьбу и, имея на своей стороне шесть слуг, мог бы защититься успешно. Могли руководители шотландского народа, и особенно руководители заговора - Мейтленд, Аргайл, Хантли, Мортон, Меррей и Балфур - быть столь неосмотрительны, чтобы не принять чрезвычайные меры предосторожности в деле, провал которого разрушил бы их собственные жизни и благополучие?

Могли они, фактические создатели и заговорщики убийства, спать спокойно той ночью, в которую или жизнь Короля должна была быть оборвана, или их собственная жизнь, в случае ошибки или провала, оказалась бы в самой смертельной опасности? На эти вопросы нужно ответить с решительным отрицанием, и результат показывает, что ко всем деталям, которые могли содержать возможную ошибку, проявили внимание».

В качестве доказательства Де Пейстер приводит письмо английского шпиона Уильяма Друри к канцлеру Сесилу от 24-ого апреля 1567 года. Друри описывает сведения об убийстве и заговоре, которые он получил от лорда Меррея: «Капитан Куллен предложил подстраховаться - задушить короля, а не полагаться только на порох – ибо, как капитан утверждал, от взрыва можно легко спастись. Сэр Эндрю Керр Фаудонсайт (Andrew Kerr Faudonside) прибыл на место (Кирк-о-Филд), чтобы помочь в кровавом деле, в случае необходимости. Это было задолго до того, как Король умер. Он защищал жизнь со всей своей силой».

В книге Де Пейстера приводится еще одно свидетельство: «Граф Меррей, который позднее убийства Короля был во Франции, имел на пути туда, в момент пребывания в Лондоне, разговор с испанским послом Де Сильва, во время которого он сообщал послу, что в убийстве были замешаны тридцать - сорок человек. Меррей не счел себя среди виновных, как позднее и Мортон - согласно специфическим идеям шотландского дворянства, они не считали себя виновными, ибо были лишь посвящены в заговор, но не принимали непосредственного участия в убийстве. Меррей вероятно не хотел в свой список тридцати - сорока человек включать слуг и лиц более низкого звания, но упомянул лишь дворян, поскольку он говорил о "виновных сторонах" - т.е. среди заговорщиков были убийцы Риччо».

Приведенные факты свидетельствуют о том, что круг лиц, вовлеченных в заговор, был очень широк, и Босуэлл со слугами выполнял лишь часть плана. Заговорщики осознавали возможность спасения короля от взрыва и были готовы уничтожить Дарнли другим способом.

Чем же объясняется тот факт, что Босуэлл и его сообщники покинули Кирк-о-Филд, не зная ничего о подлинных причинах смерти короля? Неужели фигуры убегающего Дарнли и настигающих убийц, шум борьбы, крики умирающего не были замечены?

Де Пейстер отвечает утвердительно и дает следующее объяснение: «В момент смерти Дарнли Босуэлл и его люди находились в том месте, где они не могли услышать шум борьбы, происходившей в саду, расположенном на юге. Это место не могло быть ничем иным, кроме как переулком Тиф Роу (Thief Row) (это переулок около монастыря Доминиканцев - сведения из показаний Даглиша от 3-го января 1568 года), поскольку в другом месте позади городской стены любой мог и должен был услышать то, что происходило на расстоянии восьмидесяти шагов от дома. Люди Босуэлла ничего не знали, ибо в соответствии с указаниями их хозяина охраняли переулок, находясь на значительном расстоянии от сада, и кроме того были отделены от места убийства высокой городской стеной. Хей и Хэпберн не могли знать ничего больше об убийстве, потому что в это время они были с Босуээлом в подвале, занимаясь порохом».

Кто же были таинственные убийцы, жестоко преследовавшие и задушившие короля?

Возвращаясь к показаниям участников убийства, следует вновь обратить внимание на слова Уильяма Поури. В ночь убийства, занимаясь доставкой пороха, он дважды видел на пути к Кирк-о-Филд подозрительных лиц. В первый раз (временный промежуток от 9 до 11 вечера) это был Френч Пэрис, слуга Босуэлла, с двумя неизвестными. Второй раз (от полуночи и позже) это был Босуэлл с тремя спутниками, в которых Поури по деталям одежды признал высокопоставленных лиц. Де Пейстер полагает, что этими неизвестными были граф Хантли, граф Аргайл и лорд Арчибальд Дуглас.

Каковы факты, указующие на участие Дугласа в убийстве?

Сохранились признательные показания Джона Биннинга, слуги Арчибальда Дугласа, данные в 1581 году, перед казнью Биннинга как цареубийцы. В признании слуги сказано, что в ночь убийства Арчибальд Дуглас со своими подручными Биннингом и Гернером был в Кирк-о-Филд. Биннинг получил от хозяина приказ оставаться в расположенном недалеко от поместья переулке Троплоуз Уинд (Throplow's Wynd) - очевидно для того, чтобы следить за подходами к резиденции короля. В этом переулке, уже после взрыва, Биннинг встретил группу мужчин в масках. Среди них Биннинг опознал Роберта Балфура и Джона Мейтленда (брата государственного советника Уильяма Мейтленда). Биннинг также вспомнил, что после возвращения из Кирк-о-Филд после взрыва Арчибальд Дуглас сменил одежду, которая была запачкана пылью и грязью – факт, указующий на непосредственное участие Дугласа в борьбе с погибающим Дарнли. Эту версию подтверждают и данные о предсмертном крике короля: «Пожалуйста, родичи мои, пощадите меня во имя Бога» (Дуглас был родственником Дарнли по линии матери). Известно еще одно вещественное доказательство – в развалинах Кирк-о-Филд была найдена туфля, которую все тот же Биннинг опознал как обувь своего хозяина, графа Дугласа. Вероятно, лорд потерял туфлю во время погони за Дарнли или в момент последовавшей борьбы.

Существуют и дополнительные факты, помимо показаний Биннинга, указующие на причастность Дугласа. Это фрагмент предсмертной исповеди графа Мортона, в котором лорд называет имена участников убийства короля: Босуэлл, Хантли и Арчибальд Дуглас. Мортон также вспоминает фрагмент из беседы с самим Дугласом, который говорил, что присутствовал при осуществлении заговора и был там вместе с Босуэллом и Хантли.

Об участии в деле других лиц известно из множества источников. Один из них - признание лорда Босуэлла, которое известно со слов слуги графа - Френча Пэриса. Пэрис при допросе вспомнил и передал разговор, который состоялся между слугой и его хозяином накануне убийства. Босуэлл предложил Пэрису принять участие в заговоре против короля. Испуганный слуга попытался отказаться и отговорить графа участвовать, тем более в одиночку, в опасном деле.

Босуэлл ответил: «Со мною Летингтон, которого считают одним из умнейших людей этой страны, и кто организатор заговора. Кроме того, в деле замешаны мой свояк Аргайл и мой шурин Хантли, а также Мортон, Рутвен и Линдсей».

Разговор Босуэлла и Пэриса подробно изложен в книге П. С. Хэдли «Жизнь Марии Стюарт». Приведенная реплика Босуэлла в целом кажется убедительной, но один ее фрагмент вызывает сомнение: в числе своих сообщников граф упоминает имя лорда Рутвена. Это выглядит странным, ибо к моменту осуществления заговора Рутвен был уже мертв – он умер в ссылке 13 мая 1566 года. Таким образом, смерть Рутвена и смерть Дарнли разделяли многие месяцы. Мог ли Босуэлл не знать, что Рутвен скончался в ссылке и упомянуть его среди сообщников? Вряд ли. Наиболее вероятно, что в речи Босуэлл упомянул не Патрика Рутвена, а его сына Уильяма Рутвена, который тоже был вовлечен в придворные интриги.

О причастности графа Аргайла косвенно говорит письмо Арчибальда Дугласа, написанное Марии Стюарт в Шеффилд в 1581 году. «Убийство, - пишет Дуглас, - было организовано теми людьми из числа аристократии, кто подписал соглашение».

Де Пейстер делает вывод, что в этом фрагменте письма идет речь о «Крейгмиллерском бонде», который, как принято считать, был подписан Босуэллом, Хантли, Аргайлом, Мейтлендом и Балфуром.

Однако известно предположение, что «Крейгмиллерского бонда» не существовало (версия Джона Гая). В таком случае допустима вероятность, что в письме упомянут другой документ – бонд, подписанный в замке Уиттингем лордами Босуэллом, Мортоном, Дугласом и Мейтлендом. Фактически письмо Дугласа говорит лишь о том, что хотя бы одна из этих утраченных бумаг несомненно существовала.

Слова Дугласа отчасти подтверждают и показания уже упомянутого Джона Хэя. Когда он был схвачен и заключен в тюрьму по обвинению в убийстве короля в октябре 1567 года, Хэй утверждал, что в заговоре участвовало большое число самых видных лордов, а в числе лидеров был граф Хантли.

Рассматривая участие в убийстве Хантли, следует вернуться к показаниям слуги Босуэлла, Пэриса. «Когда Босуэлл - говорит Пэрис - собирался направиться во второй раз в Кирк-о-Филд, Хантли с двумя или тремя слугами вошел к нему в спальню. После того, как они пошептались, посетитель уехал, и Босуэлл прокомментировал это так: Хантли предложил сопровождать графа, но он не желал брать его с собой». Исследуя эту информацию, Де Пейстер делает вывод, что граф солгал, ибо не хотел компрометировать друга перед слугой. Наиболее вероятно, что Босуэлл и Хантли отправились в Кирк-о-Филд вместе. Именно тогда их (в сопровождении Аргайла и Дугласа) видел Поури, чьи показания изложены выше.

В уже упомянутых сведениях фигурируют еще два имени участников: Мейтленд и Балфур. Важно уточнить, что речь идет не о двух, а о четырех людях. Это две пары братьев: Джеймс и Роберт Балфур, а также Джон и Уильям Мейтленд.

О присутствии на месте преступления Джона Мейтленда и Роберта Балфура известно из приведенных выше показаний Биннинга. Биннинг встретил Балфура и Мейтленда в ночь убийства, немного времени спустя после взрыва, в переулке Троплоуз Уинд (Throplow's Wynd). Лорды в окружении других неизвестных торопливо направлялись к городу. Балфура Биннинг опознал по голосу, Мейтленда – по приметам внешности. Мейтленд подал слуге знак, призывающий молчать об увиденном – приложил свой палец к губам.

Джеймс Балфур и Уильям Мейтленд - более высокопоставленные родственники упомянутых выше лиц – несомненно принимали участие в заговоре. Когда Босуэлл перечислил Пэрису состав своих сообщников, он назвал главным организатором Летингтона – т.е. Уильяма Мейтленда Летингтонгского, государственного советника. На его участие в заговоре косвенно указывают факты, приведенные выше. Важно то обстоятельство, что именно Мейтленд рекомендовал королю Кирк-о-Филд как временную резиденцию (само поместье принадлежало Роберту Балфуру). Де Пейстер приводит косвенное доказательство вины Мейтленда, описывая события 1572 года. Тогда граф Мортон стал регентом Шотландии и обьявил Мейтленда вне закона. Мейтленд выразил протест и заявил: «в преступлении, которое на его (Мортона) совести, я также невинен, как и он сам». Мортон ответил - «я был и есть невинен в этом, но не могу подтвердить тот же самое насчет него, учитывая то, что я знаю из его собственного признания, сделанного мне прежде».

Изучая эти реплики, Де Пейстер делает вывод: Мейтленд присутствовал на месте преступления и был одним из фактических убийц, в чем собственными устами признался Мортону, который являлся лишь укрывателем.

Роль укрывателя, исходя из опубликованных выше свидетельств, можно было бы приписать и графу Меррею. Совершенно точно известно, что Меррей не присутствовал в Кирк-о-Филд в ночь с 9 на 10 февраля – таким образом, он не входит в круг фактических убийц. Однако косвенные факты указывают на то, что Меррей, как и Мейтленд, стоял у истоков заговора. Именно Меррей смог наиболее выгодным образом использовать в своих интересах обстановку, сложившуюся после преступления.